Все эти подробности прошли мимо сознания короля Вильгельма. Но вот приобретением Лауен-берга — первым в его царствование приращением прусской территории — король был так доволен, что пожаловал своему министру графский титул. Теперь — по названию его старого поместья в Померании — он именовался граф фон Бисмарк-Шенхаузен.
Инвестиционные прозрения Блейхредера
Поместье требовало новой финансовой политики, и на этой почве Блейхредер же упрочил еще больше свое положение инвестиционного советника. Он указал покровителю важное стратегическое направление для финансовых потоков, оказавшееся весьма рациональным: деньги — в землю. Точнее — в лесные угодья. Медленно, но верно — вот девиз и Бисмарка, и Блейхредера. Бисмарку эта идея пришлась по душе.
Блейхредер честно использовал информацию, которую предоставлял ему Бисмарк, чтобы достичь богатства для себя самого и своего патрона. Но одновременно ему была свойственна такая черта, которую Бисмарк однажды охарактеризовал как «некоторую инвестиционную робость». Блейхредер говорил своим клиентам, что он будет стремиться к тому, чтобы обеспечить им долгосрочную реальную доходность (с поправкой на инфляцию) на уровне 4 % в год, которая подразумевала, что покупательная способность их капитала будет удваиваться каждые 17 или 18 лет. Его робость не позволяла ему войти в рынок новых эмиссий 1870-х годов или заразиться манией колониальных инвестиций, которая позже погубила столько инвесторов и немецких банков. Другими словами, он стал очень богатым благодаря своему терпению.
По современным расчетам, доходность инвестиционного счета Бисмарка составляла приблизительно 10 % в год на протяжении более чем 25 лет, при том что средний уровень инфляции в то время не превышал одного процента. Бисмарк был полностью удовлетворен этой доходностью, но всегда забирал свою прибыль и инвестировал ее в земельные и лесные угодья. Он был убежден, что инвестиции в бумажные активы были прекрасным и быстрым способом стать богаче, но истинное богатство должно выражаться во владении землей, на которой можно выращивать деревья.
Бисмарк по совету, как мы помним, Блейхредера при любой возможности приобретал лесные угодья. Его идея заключалась в том, что земля будет повышаться в цене пропорционально приросту населения, или приблизительно на два процента ежегодно. Он даже провел расчеты, которые убедили его в том, что немецкие леса будут расти в цене на 2,75 % в год, так что его реальная доходность от лесных богатств составит приблизительно 4,75 % в год, поскольку инфляция в те времена была фактически нулевой (около 1 %). Он считал это практически безрисковым способом сохранения и преумножения богатства.
История, кстати, подтвердила абсолютную правоту Бисмарка. В период войн, инфляции, поражений и депрессии, разразившихся в Германии в следующей половине столетия, стоимость лесных угодий выросла как ничто другое.
Бисмарка волновало и то, что его потомки не будут знать, что делать с унаследованным портфелем ценных бумаг, составленным из акций и облигаций, для управления которыми требовался определенный уровень осведомленности. Он не доверял инвестиционным советникам и считал очень маловероятным, что его потомки смогут найти себе другого Блейхредера. Поэтому он предпочитал неизменные, стабильные характеристики, присущие такой собственности, как леса. Земля и древесина не требовали, чтобы его потомки искали инвестиционных гениев для управления их деньгами. Все, что они должны были сделать, это держать лесные угодья в своей собственности и получать доход от контролируемой вырубки леса. Кроме того, у них был бы повод радоваться дождю, поскольку тот способствует росту деревьев.
Похоже, что оба этих человека, должно быть, имели некое «всевидящее око», чутье, которое давало им возможность просчитать цепочку возможных событий, которые будут вызваны тем или иным действием в настоящем. А именно это и нужно, чтобы инвестиции были успешными. В периоды, когда время замирало в состоянии неопределенности и сомнений, они умели сохранять равновесие и собственное представление о мире и никогда не проявляли нетерпение и не выражали раздражения и желания поторопить события.
Интриги. Австро-прусско-итальянская война
Но леса — лесами, инвестиции — инвестициями, а Пруссия готовилась к войне. Эта ситуация заставила Герсона Блейхредера с головой уйти в банковские дела. Прелюдией к этой войне стал конфликт из-за Шлезвиг-Гольштейна, разделенного, как мы помним, между Австрией и Пруссией по итогам датской войны 1864 г. По мнению Пруссии, Австрия нарушала условия Гаштейнской конвенции, не пресекая антипрусской агитации в Гольштейне. После того как Австрия поставила этот вопрос перед Союзным сеймом, Бисмарк, обеспечив нейтралитет Франции и России и заключив союз с Италией, аннулировал конвенцию и представил в Союзный сейм предложение по преобразованию Германского союза и исключению из него Австрии. Это предложение было отвергнуто, и Бисмарк объявил Германский союз недействительным. Пруссия спровоцировала Австрию на всеобщую мобилизацию, подкинув на стол австрийского императора Франца Иосифа I схему предстоящего прусского вторжения, составленную выдающимся военным стратегом X. Мольтке Старшим. В результате, по предложению Австрии, поддержанному большинством малых германских государств, сейм Германского союза принял решение мобилизовать союзную армию против Пруссии, выступив в качестве агрессора.
Все началось с того, что 28 февраля 1866 г. вБерлине собрался на заседание коронный совет. Помимо короля Вильгельма, кронпринца Фридриха и главных министров и военных на нем присутствовало и новое лицо.
Пруссия славилась добросовестной «работой над ошибками», и одной из таких ошибок, допущенных в датской войне, было признано слишком лихое поведение командовавшего прусскими войсками фельдмаршала Врангеля. «Проклятые клерки из Генштаба» были все-таки правы и дали ему дельные советы, которыми он напрасно пренебрег. Поэтому сейчас на совете присутствовал самый главный «клерк» — начальник Генштаба, генерал Хельмут фон Мольтке.
Главный доклад делал Бисмарк. Он испрашивал полномочий на заключение союза с Италией — в случае настоятельной необходимости — при возможной войне против австрийцев. Генералы были единодушны в поддержке этого предложения, король колебался. Против выступил только кронпринц Фридрих, который оспаривал не столько необходимость союза с Италией, сколько саму возможность «братоубийственной войны» между двумя великими германскими державами.
Интересная деталь: ни один человек не возразил против союза с итальянцами, в то время как имелось специальное соглашение, запрещавшее членам Германской конфедерации заключать военные союзы с иностранными державами, направленные против кого бы то ни было из членов Конфедерации. Бисмарк кронпринцу не возражал, а просто сказал, что «всякое может случиться», что австрийцы могут повести себя неблагоразумно, и что «надо заранее подготовиться к возможным неприятностям».
Тем временем Вена отвергла предложение Италии уступить ей провинцию Венеция за 500 миллионов золотых франков.
8 апреля 1866 г. договор Пруссии с Италией был подписан. Стороны обещали помощь друг другу в случае войны, с оговоркой, что если в течение трех месяцев Пруссия не вступит в войну с Австрией, Италия будет свободна от своих обязательств.
Результаты последовали уже 20 апреля — в Вене заключили, что итальянские войска двигаются в сторону австрийской границы, и объявили частичную мобилизацию. Бисмарк тут же обвинил Австрию в нарушении конвенции, подписанной в Бад-Гаштейне. Общегерманский сейм, заседающий во Франкфурте, выразил свое негодование агрессивной политикой Пруссии — резолюция с ее осуждением прошла с перевесом 2 к 1.В последний день мая Австрия уже и формально нарушила свое соглашение с Пруссией, предложив Сейму решить судьбу Шлезвига и Гольштейна. Прусские войска немедленно вторглись в австрийскую зону, но австрийцы, не принимая боя, отступили через границу Гольштейна в Ганновер.